О чем молчит большинство

Александр Сорге — о нашем коллективном портрете, докторе Франкенштейне на госслужбе и паровом котле

Ежедневно мы пролистываем километры новостных лент в социальных сетях и, заглядывая в комментарии, словно вскрываем скважину с дерьмом, откуда непременно выплывает зловонный демон под названием «общественность».

Обитая в огромных домах с сотнями дверей и десятками этажей, не зная подчас, кто живет в соседней квартире, общаясь в реальной жизни лишь с узким кругом друзей и знакомых, мы почему-то искренне уверены, что интернет рисует правдивый коллективный образ всей той человеческой массы, которую мы видим каждый день в метро. И что масса эта зловонна, как болото, и однородна, как патока. Однако страшная правда оптоволоконной эры состоит в том, что никакого монстра под названием «общественность» не существует.

Нет никакого «коллективного портрета» нации или народа, точно так же, как у многоликого бога из Браавоса нет единого лица. И пытаться лепить такого монстра вслепую опасно. Причем, в первую очередь, именно для доктора Франкенштейна.

Нам кажется, что интернет, этот великий уравнитель, опутав своими сетями и связав оптоволоконными кабелями, сблизил нас и даровал свободу говорить. Действительно, мы все больше погружаемся в киберпанк, когда не у всех хватает денег на нормальную еду, но у каждого есть смартфон с доступом в интернет, который позволяет не только отправить незнакомой даме дикпик, но и высказать свое очень важное мнение. А посему нам кажется, что современный форум (да простят меня зумеры за такой архаизм) почти полностью подобен форуму античному: площади, где один свободный человек может общаться с другим свободным человеком, высказывать свое мнение и говорить, что думает. А раз высказываться теперь могут вообще все, то и уловить этот кислый душок под названием «общественное мнение» или обрисовать портрет среднестатистического гражданина теперь проще простого — не надо даже выходить из комнаты.

Но правда в том, что стекло монитора — моего или вашего — слишком мутное, чтобы мы могли увидеть хоть какой-то облик общества. Если какой-нибудь Диоген1999 дрочит на интернет-площади средь бела дня, то это вовсе не значит, что и в реальной жизни он поступает точно так же. В Сети мы чаще видим эдакие гипертрофированные, гротескные проекции людей, ведь в виртуальном пространстве срабатывает «эффект растормаживания». Мы примеряем на себя костюмы желчных и токсичных циников, ультрарадикальных адептов какой-либо идеи или же наоборот — открытых и сострадательных плакальщиков и смелых в высказываниях паладинов, потому что мы, как и наш собеседник, обезличены и изолированы друг от друга.

Интернет-дискуссия видится нам этакой игрой разума: диалогом, который ведется исключительно у нас в голове. А в голове можно позволить себе гораздо больше, чем в реальной жизни.

Не говоря уже о том, что к «растормаживанию» прибавляется и банальная привычка привирать в интернете: как говорится, на словах ты Лев Троцкий, а на деле – законопослушный гражданин с умеренной позицией. Те, кто на самом деле любит размазывать печень случайных прохожих по асфальту, не бахвалятся об этом в интернете, а идут в Росгвардию.

Более того, правда всегда в глазах смотрящего. А точнее, смотрящих. Вполне закономерно, что каждый из нас общается с теми людьми, которые разделяют его мнение, а не говорят, что он — мудак и взгляды его — дерьмо. И вроде бы интернет должен был привести к расцвету плюрализма мнений, к тому, что теперь можно запросто корректировать и дополнять свою точку зрения. Однако получилось немного по-другому.

Сегодня сторонников твоих взглядов можно найти в два клика, верь ты хоть в плоскую, хоть в полую землю, массаракш. Можно вообще не контактировать с носителями мнения противоположного. Единомышленники, образовав эдакий ментальный голландский штурвал, будут только поддакивать друг другу и интерпретировать информацию извне (от СМИ, госдепа или бабок во дворе) в свою пользу. Соответственно, и образ оставшейся части населения сформируется через призму коллективных убеждений. Что, мол, человек в интернете, который тебе нахамил, такой агрессивный не потому, что он мудак или у него картошка на даче сгнила, а потому что он коммунист, либертарианец, москвич, рептилоид (нужное подчеркнуть). Люди все так же сидят на кухне с единомышленниками, как и 50 лет назад — просто теперь таких комнат стало больше. И даже несмотря на то что мы слышим крики из соседней «кухни», мы не общаемся с соседями по цифровой коммуналке, предпочитая формировать свое мнение о них на основе собственного эха — «эха камеры».

Не говоря уже о том, что интернет — это царство машин, но никак не людей: 52 процента трафика в Сети, по данным компании Imperva Incapsula, формируется ботами. Астротурфинг, или формирование общественного мнения ботами, вообще стал популярен в последнее время. Microsoft в 2001 году финансировала движение «Американцы за лидерство в технологиях»: активисты массово писали кляузы в суды США с целью защиты корпорации от антимонопольного иска и создания картины ее поддержки широкой общественностью. Ну а про скандал с Cambridge Analytica и репортаж «Новой газеты» про фабрики троллей слышали, наверное, уже все. Если не верите в ботов, можете убедиться лично в их существовании: зайдите в любой паблик с новостями Питера и оставьте там негативный комментарий о нежно любимом питерцами ВРИО. Уже через час вам ответит какой-нибудь Захар Александрович Лупин с пустым профилем: обзовет вас говноедом и расскажет, как же похорошел город при Александре Дмитриевиче. Ставлю двадцатку — если вы проверите дату регистрации аккаунта, то увидите, что страница существует не больше пяти месяцев.

И вот мы сидим на этой кухне и смотрим через кривые оконные стекла на столпотворение из ботов и гротескных фантомов. Тем не менее, нам все равно кажется, что есть какое-то абстрактное общественное мнение, которое разделяет какое-то абстрактное большинство. Очень часто нас в этом любит убеждать государство, которое с удовольствием примеряет на себя фартук пластического хирурга и лепит из бесформенной массы портрет идеального гражданина.

СМИ формируют список тем, на которые говорить можно, дают единственно верную трактовку событий и рассказывают, какие фестивали шашлыка расово верные, а какие — нет. Карательные батальоны же показывают ассортимент бутылок, которые полагаются гражданину за тот или иной репост, комментарий или плакат. Все это приводит к иллюзорному единогласию нации по тем или иным вопросам.

Истерика по поводу присоединения того или иного полуострова, шапкозакидательские настроения, хоровое пение «Боже, царя храни» и прочее беснование — часто лишь кажется массовым. На самом деле — это проявление простого принципа: закрути здесь — вылезет там. Пока одни вспоминают мантру «думаешь — не говори» и умеряют свой пыл, боясь отхватить реальный срок за виртуальные слова, другие, поняв, что мнение высказывать можно и даже нужно, начинают орать его во все горло. Причем, не стесняясь в выражениях — срабатывает тот самый эффект растормаживания, просто теперь ему подвержены далеко не все. Одобряемое партией мнение начинают подхватывать селебрити и прочие лизоблюды, ведь в нашей стране кратчайший путь к успеху лежит через анус власть предержащих. Когда парочка буйных пациентов начинает орать, а их голоса подхватывают провластные звезды, СМИ и целый хор ботов, их мнение начинает считаться мнением большинства. А когда остальные постояльцы психоневрологического диспансера еще и предпочитают им не перечить, боясь получить от санитаров по хребтине, у сторонних наблюдателей складывается ощущение, что орут эти буйные при молчаливой поддержке остальных пациентов. И новоприбывший, естественно, дабы не оказаться изгоем, тоже не станет перечить мнению большинства, даже если большинство это – мнимое.

Вспомните школу: если все начинают пить на вписке, ты, естественно, тоже принимаешься глотать эту дрянную водку и курить дешевые сигареты, чтобы не выглядеть лохом. Я уверен, что в России довольно узкая прослойка тех, кто действительно готов сжигать сердца геев: большинство мужчин поддерживают гомофобию, чтобы их не посчитали петухами. Остальным же просто плевать на чужие мужские жопы, но они не высказывают свое мнение по той же причине. Потому что в России запатентованный и культивируемый образ «настоящего мужика» состоит из духовных скреп, водки и тестостерона. И жопа такому мужику нужна исключительно, чтобы удобрять землю русскую. Потому что «так принято». Точно так же, я не уверен, что Европа сплошь состоит из ультратолерастов. Просто те, кто посмеет высказать альтернативное мнение публично, рискует быть заклейменным расистом, шовинистом и гомофобом.

У сторонников непопулярного (как они думают) мнения и тайно сочувствующих им (вне зависимости от их количества) создается впечатление, что их взгляды разделяют гораздо меньше человек. В такой ситуации все эти опросы общественного мнения перестают отражать реальность, зато превращаются в идеальное орудие пропаганды. Когда одни помнят, каково сесть за анекдот, а другие начинают это осознавать, и первые, и вторые, скорее, скажут то, что от них хотят услышать, нежели поделятся своим реальным мнением.

Результаты опросов позволяют поместить мнимый коллективный портрет в красивую рамочку, повесить на стенку и показывать всем со словами: вот, смотрите, не виноватая я – они сами так решили! Ну или истошно орать, что «каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает». А остальных бузотеров можно наречь жалкой кучкой убогих отщепенцев.

Цель любой пропаганды — не убедить вас исповедовать те или иные принципы, а убедить, что их исповедует большинство.

Именно поэтому после московских митингов появились желтушные опросы, гласящие, что почти 70% поддерживают разгон мирного шествия. По этой же причине занижались реальные цифры посещаемости митингов. Умными словами все это называется «спираль молчания», и при удачном стечении обстоятельств может сложиться так, что воля малой группы (при условии, конечно, что ее голос не будут душить силовики) будет навязана всему обществу.

Правда в том, что любое общество слишком разнородно и аморфно, и попытки измерить его общим аршином сродни той самой попытке вычислить среднюю температуру по больнице. Оно довольно спокойно впитывает и переваривает любые идеологии и взгляды, кроме уж слишком радикальных. В отличие от небольших групп с четкой идеологией. Мне вот совершенно плевать, кошерны ли яйца, что я ем или халяльный ли лимонад я пью. А вот ортодоксальным верующим — нет. Меньшинства, неважно какого сорта, менее толерантны к нарушению своих заветов: попробуйте заикнуться о позитивной дискриминации в каком-нибудь радфем паблике – вас тут же предадут анафеме вне зависимости от вашего пола и цвета кожи. По этой причине корпорациям, продюсерам и политикам проще подстроиться под меньшинство. Ведь абстрактному Голиафу плевать, поддерживаете ли вы чернокожих трансгендеров или нет — он приходит послушать музыку или купить газировку. А вот Давид может и объявить вам бойкот, если заподозрит вас в неверности принципам сообщества, не купит билет, бутылку лимонада и уж точно не проголосует за вас на выборах. Именно поэтому селебы и корпорации так истошно орут о своей прогрессивной толерантности — ничего личного, просто бизнес. Повестку подхватывают СМИ, которым тоже нужно делать рейтинги, и спираль молчания снова начинает раскручиваться. Не верите? От 54 до 88 процентов студентов американских колледжей боятся высказывать свое мнение из-за страха столкнуться с негативной реакцией окружения.

«Взгляды одной лишь части нации казались мнением всех, и именно поэтому вводили в неодолимое заблуждение как раз тех, кто был виной этого обмана». — А. де Токвиль

Когда человека постоянно называют изгоем и отступником, постоянно перебивают, бьют дубинкой по зубам и не дают высказать свое мнение, его рука начинает медленно тянуться к револьверу. Можно рисовать сколь угодно далекий от реальности портрет общественности, но когда все эти мнимые отщепенцы, которые считались маргинальным меньшинством, чье мнение считалось неприемлемым, вдруг оглянутся и поймут, что два процента дерьма — это не они, а те подданные Италии и Британии, что лили им в уши помои, маятник качнется в другую сторону.

Когда ты чувствуешь силу, силу реального, а не мнимого большинства, возникает стойкое желание отыграться за обиды прошлого. Отыграться по полной. Так что да, если заткнуть клапан аварийного сброса давления, противный свист, который раздражает вас, действительно исчезнет. Только вот котел от этого может разорвать.